Правила жизни для Николая Толстых

Дважды несостоявшийся президент Российского футбольного союза, непримиримый оппозиционер, профессиональный экономист, член комитета программ развития футбола РФС Алишер Аминов — в интервью обозревателю Sportbox.ru Константину Столбовскому: как дальше жить Николаю Толстых, как лечить язвы и как резать опухоли, как бороться с дураками и как строить дороги, как уничтожить коррупцию и как сэкономить деньги…

В общем, кто в этом безобразии виноват и что нам с вами делать.

ВСЕ УШЛИ НА ФРОНТ

— Говорят, вам противопоказана спокойная жизнь. Говорят, ваша позиция — оппозиция, и вы всегда против того, что происходит наверху.

- Это неправда.

— А правда где?

- Моя профессиональная позиция сформировалась в течение последних восьми лет, и суть ее проста: я категорически не согласен с существующим в российском футболе положением дел.

— Все так плохо?

- Наш футбол жил по-разному, но пока им рулил Сергей Фурсенко, мы лежали на самом дне. С профессиональной точки зрения — ниже самого гнилого плинтуса. Это просто дикость была какая-то.

— В это время вы как раз и находились на передней линии фронта. Глушили Сергея Александровича из всех доступных вам орудий…

- Я ушел на фронт еще в эпоху Виталия Мутко, сразу после того, как столкнулся с его немотивированным сопротивлением разумным идеям, которые исходили от специалистов. Несогласие порождает борьбу, а как иначе? Я привык себя уважать, и помыкать мною ни у кого не получится.

— Хорошо, но сейчас-то у руля человек, которого никак не заподозрить в непрофессионализме. А вы и его критикуете…

- Он разве святой? Да, Николай Толстых проживает в футболе свою жизнь, он не оказался в нем просто по случаю, как Фурсенко. У него, как у любого человека, есть недостатки, но главное вот что: Толстых способен дать российскому футболу толчок, вывести его из фазы стагнации, помочь решить трудные задачи.

— Недавно вы опубликовали на Sportbox.ru заявление, которое можно расценивать резкий выпад, претензию, вызов, адресованный президенту РФС.

- К Толстых я отношусь с уважением, но если я вижу в его работе недостатки — говорю о них открыто. Думаю, это лучшее лекарство для него самого. Тем более что мой, как вы его назвали, выпад был спровоцирован стратегической ошибкой президента.

— Председателем комитета программ развития футбола назначен ректор академии имени Плеханова Виктор Гришин. В чем криминал, объясните?

- После того, как мы с глазу на глаз обговорили вопросы реализации программ и, соответственно, принципы работы комитета, Толстых назначил на ключевую должность абсолютно некомпетентного, с моей точки зрения, человека.

— Это был удар ниже пояса?

- Я чрезвычайно расстроился, так скажем.

— Рассчитывали на пост?

- Я ни на что не рассчитывал. Проблему личного статуса мы с президентом ни разу не обсуждали.

— Вы сплоховали. Договариваться нужно на этом берегу.

- Послушайте, пожалуйста, внимательно. Если бы всплыла кандидатура, например, крупного государственного чиновника, человека в статусе, который действительно готов помогать развитию российского футбола, способен задействовать политический, административный и финансовый ресурс, — это было бы оправданно. Я бы встал под знамя и закатал рукава, клянусь.

— А если бы на исполкоме выяснилось, что председателем комитета президент РФС предлагает Аминова?

- Это была бы обсуждаемая кандидатура, вот что главное. Аминову никто не предъявит, что он не в теме. Я не собираюсь скромничать, у меня сильная программа, я с ней дважды на президентские выборы выходил.

— Вы ушли от вопроса.

- Решение в любом случае должно быть коллегиальным.

— Да бог с ней, с коллегиальностью. Крупный государственный чиновник Аркадий Дворкович в свое время возглавлять комитет отказался. Виктор Гришин, допустим, испугался и ушел, миллиардеры не захотели, политикам некогда — и президент РФС выдвигает вас.

- Я бы сказал: отлично, вперед! Но, извините, возглавлять небоеспособный и не совсем компетентный отряд я бы не стал.

— Это вы про нынешний состав комитета?

- Да. Человек ничего не понимает в футболе, и делать за него черновую работу я не буду.

— Откуда вам известно, что не понимает? Успели познакомиться?

- А где нам знакомиться? На дискотеке? Уже месяц прошел со дня назначения Виктора Гришина, но предложений встретиться, распределить обязанности и наметить план работы я не получал. Никаких движений.

— Первая ваша реакция была — выйти из состава комитета.

- Не выйти, нет. Я хотел встретиться с Толстых и послушать, что он на эту тему скажет. Мы встретились, поговорили и в какой-то мере он признал, что принял поспешное решение.

— Чем была вызвана спешка, кто его гнал?

- Сложно объяснить. Но меня такая форма принятия решения оскорбила, потому что по идеологии, по духу мы с Толстых достаточно близкие люди.

-То есть именно по этому вопросу он должен был с вами посоветоваться?

 — Да. Хотя бы чисто по-товарищески. Но этого не произошло. Поэтому разговор у нас с Николаем Александровичем получился, скажем так, непростой. Зато родилась договоренность, что состав комитета будет усилен.

— Кем?

- Людьми, которые в состоянии делать дело, а не только щеки надувать и протирать на заседаниях штаны. Если комитет будет работать в режиме, который совпадает с моим видением проблемы, то есть заниматься реализацией конкретных проектов, — я впрягаюсь в эту телегу.

ОТ БРОННИЦ ДО ЗВЕНИГОРОДА

— Готовы допустить, что кто-то где-то работает сейчас над другой стратегией развития российского футбола, и она далека от ваших идей?

- Да ради бога! Это очень даже может быть. Давайте тогда их рассматривать, эти новые идеи, давайте обсуждать на уровне профессионального сообщества, как рассматривалась и обсуждалась наша программа. Если стратегия учитывает основные параметры — создание системы эффективной подготовки резерва и специалистов, разработку современного научно-методического обеспечения, — тогда да, мы одна команда. Диалог, конечно, нужен. Но время безжалостно, оно уходит в песок, а мы и так отстаем от правильных футбольных цивилизаций на несколько десятков лет. Вот опять начнем сейчас мычать и топтаться — и тогда до свидания. На самом деле я боюсь, что все снова обернется демагогией, бесконечной научно-популярной дискуссией о судьбах русского футбола. Разговорами ни о чем. Тогда это не ко мне, я на другом берегу.

— В качестве наблюдателя?

- В качестве непримиримого оппонента. И Толстых об этом прекрасно знает. В условиях короткой скамейки ему предстоит сделать выбор, и он здорово рискует.

— Чем именно?

- Карьерой. Репутацией. У президента РФС хватает проблем, можете мне поверить. Финансы, кадры, долговые обязательства, клановые конфликты внутри и вне РФС, война с верхушкой РФПЛ — перечислять устанешь. Поэтому, отвергая или игнорируя сильные идеи, Толстых работает против себя. Тем более что в разработке проектов, о которых идет речь, Николай Александрович в свое время принимал личное участие. Другое дело, что он их не отстаивал так, как должен был отстаивать, находясь при власти, в должности вице-президента РФС и президента ПФЛ. Ни при Мутко, ни при Фурсенко.

- Ему хватало и других противостояний.

- Может быть. Но я считаю, что если человека волнует развитие отечественного футбола, он обязан защищать его интересы при любых раскладах: гражданская позиция обязывает. Я этой позиции иногда не видел.

— Недавно вы вместе ездили в Звенигород, смотрели место для строительства Центра национальных сборных. Пришлось Толстых уговаривать?

- Никто никого не уговаривал. Я предложил — он согласился.

— А он что, прежде в Звенигороде не был никогда?

- Не был. Очень хорошо, что президент РФС на месте оценил критерии выбора, вник в нюансы, понял, что такое дефицит земли, находящейся в государственной собственности. Очень полезное знание. Теперь нужно еще в Бронницы съездить, где Минспорт строит базу для юношеских и молодежных команд. Более того, для объективности я предложил Николаю Александровичу еще раз проработать альтернативные варианты.

— Например?

- Например, обратиться к губернатору Московской области. То есть начать с нуля. Определить критерии, сделать запросы, дождаться ответов и так далее. Пройти всё то, что уже пройдено. А в итоге понять, что за последние годы земли у государства не прибавилось. Ее, наоборот, фактически не осталось. Но ту, которая по всем параметрам пригодна для строительства Центра национальных сборных в Звенигороде, удалось сохранить в государственной собственности.

— Кто контролировал процесс?

- Раньше — губернатор Громов. А также мэр Звенигорода Леонид Ставицкий, разумеется. Вы даже не представляете, сколько было желающих эту землю забрать!

— Хороших денег, нужно думать, стоит.

- 40 миллионов долларов — рыночная цена участка, и коммерческое давление нарастает. Поэтому вопрос нужно решать. Надеюсь, в ближайшее время мы действительно съездим в Бронницы. Могу сказать заранее, что Бронницы — очень серьезный вклад Минспорта в развитие российского футбола, спасибо Виталию Леонтьевичу. На ближайшие года два, коль скоро там уже семь полей постелено и есть какая-то инфраструктура, — неплохой вариант для юношей. Но нужно понимать, что национальная сборная там в любом случае жить и готовиться не будет.

— По каким причинам?

- Во-первых, слишком далеко, из центра Москвы — минимум два часа ходу в один конец, засекали. Во-вторых, это все-таки не собственность РФС. Российскому футбольному союзу нужна своя инфраструктура, чтобы он ни от кого не зависел. Центр национальных сборных — первый камень, самое основание независимости.

— Хорошо, представим себе, что идея принята к реализации и строительство в Звенигороде началось. Куда девать Бронницы, в которые вбухано немеряно денег?

- Никуда их девать не надо, они российскому футболу очень пригодятся. Центр в Звенигороде будет построен в лучшем случае к середине 2015-го.

— Какой вы оптимист.

- Значит, как минимум два с половиной года в Бронницах могут работать все юношеские сборные и молодежка. А потом Бронницы, например, получат статус межрегионального центра ЦФО, оставаясь при этом в ведении Минспорта. Изначально ведь так и планировалось, что Центр национальных сборных становится собственностью РФС, а межрегиональные и региональные центры строятся на государственные деньги, с привлечением средств госпрограммы. Программа действует до 2016 года, в ее рамках на развитие футбола было выделено 19 миллиардов рублей, и большая часть из них уже израсходована. Но нужно понимать, что без пролонгации госпрограммы до 2020 года мы систему не построим. Отдельно взятый Звенигород осилить можно, а систему — исключено.

СИГНАЛЫ С ОСОБЫМ СМЫСЛОМ

— Масштабно мыслите.

- Я вижу две проблемы, которые сейчас мешают РФС заниматься стратегическими вопросами.

— РФС или Николаю Толстых?

- Именно РФС. Президент — выборный менеджер, которому выданы авансы и который принял на себя серьезную ответственность.

— И которому не очень просто жить.

- Он знал, на что шел. Так вот, есть две проблемы. Первая: финансовая дырка имени Фурсенко размером в 20 миллионов долларов.

— Вы уверены в точности этой цифры?

- Да, разумеется. На момент вступления Толстых в должность было 30, теперь стало 20: кое-что удалось отрегулировать. Это долги Фурсенко, и он должен по ним объясниться.

— Бывший главный бухгалтер РФС Елена Еремеева приходила ведь недавно в Дом футбола…

- Это другой уровень. Еремеева — технический работник, исполнитель чужой воли. Кроме того, нужно получить отчет ревизионной комиссии и отчет аудиторской компании Deloitte, с которой у РФС заключен договор.

— Вердикта Счетной палаты и личного мнения Сергея Степашина разве недостаточно?

- У информированных людей заявление Степашина вызывает в лучшем случае усмешку.

— Но проверку-то Счетная палата провела.

- Да, притом что государственных средств в финансовом обороте РФС ничтожно мало. И вообще — не дело Счетной палаты проверять общественную спортивную организацию, какой является РФС. Поэтому заявление Степашина, из которого следует, что у Фурсенко чистые руки, — не более чем сигнал: оставьте человека в покое, он под серьезной крышей. Но РФС, извините, надо как-то жить. В марте возобновляется сезон сборных — молодежных, юношеской, национальной. РФС нужно содержать аппарат, раздутый при Фурсенко, выполнять обязательства по финансовому обеспечению региональных федераций и так далее. А денег нет. Что должен сделать президент РФС? Вооружиться актом ревизионной комиссии, составить отчет и отправить его по месту новой работы Сергея Фурсенко.

— В «Газпром».

- В «Газпром». Заставить экс-президента явиться в РФС и объясниться.

— А какие у Николая Толстых есть рычаги, чтобы заставить Сергея Фурсенко, как вы говорите, явиться?

- Хорошо — попросить зайти. По-человечески. Но ведь по-человечески Фурсенко не понимает.

— Вы же сами про месседж от Степашина только что говорили.

- О том и речь. Фурсенко посадили за стекло: все в курсе, что он как бы есть, но чем он занимается и какова мера его ответственности за развал российского футбола, — не положено знать никому. Фурсенко, кроме всего прочего, представляет РФС в УЕФА. Бывает он в УЕФА? Какие обсуждает вопросы? Какова степень его заинтересованности в решении этих вопросов?

— Можно предположить, что теперь — нулевая.

- Можно. Но это же бредовая ситуация, дикая, совершенно безумная. Как такое вообще может быть? Я вот что думаю: если человек, к которому есть серьезные вопросы, не идет на контакт, нужно передавать документы в правоохранительные органы. Структура долгов, оставленных Фурсенко, такова, что органам будет очень интересно с ней ознакомиться. Президент РФС должен срочно предпринять конкретные действия, связанные с понуждением Сергея Фурсенко ответить за свои действия. Вот пример: в соседней Украине недавно ушел в отставку президент ФФУ Григорий Суркис. Все правовые документы соответствуют нормам ФИФА и УЕФА, отличный профессиональный аппарат, на счету 20 миллионов долларов. У нас — гигантские дыры во всех регламентирующих документах, бестолково структурированный Дом футбола, минус 30 миллионов в бюджете и ни одного ответственного за бардак лица на сто километров вокруг.

— Вы говорили про две проблемы, мешающие РФС работать в стратегическом ключе. Какая вторая?

- Накопившийся в обществе негатив, прямо связанный с безответственными действиями руководителей некоторых клубов. Людей, которые представляют крупные госкомпании и бизнес, но которые преследуют в футболе исключительно личные интересы. Вопрос в следующем: насколько решительно Николай Толстых будет наводить порядок в системе профессиональных соревнований.

— Иными словами, пойдет ли в лобовую атаку на РФПЛ, «Газпром» и рейтинг Форбса.

- Для того чтобы очистить клубный футбол, необходимы кардинальные меры. Здесь полутона не годятся.

ОБРАЗ РУССКОГО ГЕРОЯ

— Еще одна война?

- Необходимо законодательно ограничить расходы на содержание клубов. Установить финансовый фэйр-плэй, накинуть на футбол смирительную рубашку, обуздать его, пока не поздно. Для этого нужна политическая воля.

— Знаете, у меня ощущение, что вы не про Николая Толстых говорите, а про Илью Муромца, Алешу Поповича и Добрыню Никитича в одном лице. Рисуете собирательный образ бесстрашного героя, которому все по плечу…

- Еще раз повторяю: Толстых лучше всех знал, куда он пришел и с кем ему иметь дело. Но в данном случае я имею в виду политическую волю президента России, который прямо заинтересован в том, чтобы наш футбол был в порядке.

— Двадцать-восемнадцать?

- Да. Глобальный проект Владимира Путина. Чтобы он стал успешным, президент должен иметь четкое представление о болевых точках, в том числе — о пагубности существующей системы финансирования футбола, в рамках которой государство спускает в унитаз свыше миллиарда евро в год. Если смотреть на вопрос шире, государство обязано понимать, в чем на самом деле заключается его роль в развитии игры. Сегодня, к сожалению, руководство страны имеет крайне примитивную информацию о состоянии дел в футболе России. И, соответственно, однобокое представление о его проблемах. Поток информации формируют люди, которым такая ситуация выгодна.

— А как же Аркадий Дворкович, который погружался в эти проблемы с головой и который каждый день здоровается за руку с премьер-министром Дмитрием Медведевым?

- Нет, Дворкович здесь не поможет. Я могу персонализировать. О футболе в Кремле рассказывает, например, глава «Газпрома» Алексей Миллер.

— Который, кстати, недавно пояснил, что деньги «Зенита» — они частные. Государство не имеет к ним отношения.

- Ага. Конечно. Видимо, и газ, которым торгует «Газпром», — тоже частный. А российский налогоплательщик, вероятно, не имеет отношения к проектам «Газпрома», связанным со спонсорством «Шальке», «Челси», «Црвены Звезды», УЕФА, с финансированием трансфера Халка. «Зенит» давно забыл, что такое собственные воспитанники в основном составе, но ведь «Газпрому» нужен результат, а способы его достижения — вопрос отдельный. Так что если Алексей Борисович Миллер, как человек государственный, не изменит своего отношения к футболу, оно не изменится и в Кремле.

— Это не может произойти по щучьему велению, в один момент. Миллер — болельщик со стажем…

- Чей? «Зенита» или все-таки российского футбола? Точно такую же, как Миллер, позицию занимает глава администрации президента Сергей Иванов.

— А ему-то что до футбола? У Сергея Борисовича баскетбол в патронаже, а там свои тараканы.

- Он с футболом тоже дружит. Но главная его забота — профессионально руководить администрацией президента, правильно? А «Газпром» должен извлекать из недр природный газ и наполнять государственную казну. Почему Иванов и Миллер занимаются решением вопросов, в которых разбираются на уровне болельщиков, и никак не лучше? Дайте ответ. И не по этой ли причине российский футбол находится в яме? Это и к Сергею Степашину вопрос, и к Владимиру Якунину еще, и ко многим губернаторам, местным царькам, у которых две любимые забавы, — менять тренеров и дербанить бюджеты по своему усмотрению.

— Какая бы система ни была задействована, отказаться от нее сразу, в короткий срок, невозможно.

- Правильно. Сразу — нет. Зависимость нужно искоренять поэтапно, убеждая руководство страны в том, что государство обязано снижать уровень своего участия в профессиональной соревновательной деятельности футболистов. Не миллиард евро в год, а полмиллиарда. Не полмиллиарда, а сто миллионов, вложенных в футбол в соответствии с законом и по правилам, — вот к чему мы обязаны идти. И прежде всего — за счет сокращения расходов на содержание клубов.

МИЛЛИОНЫ И МИЛЛИАРДЫ

— Если измерять масштабы проблемы 2018-м, как сегодня в России принято, этого государственного миллиарда в общем потоке просто не видно…

- Подождите. Тут дело не в сумме, а в принципе. Перед футболом России стоит задача быть успешным на домашнем чемпионате мира. Она разве только РФС касается? Нет, это задача государства, которое обязано находить оптимальные решения. И, кроме того, понимать, что футбол есть глобальное социальное явление, к которому общество относится очень неоднозначно. Общество раздирают самые разные противоречия, и футбол может послужить красной тряпкой, на которую реагирует бык. Понимаете? Когда тренер, работающий в детско-юношеской школе за десять тысяч рублей в месяц и не знающий, что такое мотивация, жует свой вечерний бутерброд, а ему по телевизору сообщают, что за Халка с Витселем уплачено сто миллионов евро, — человек перестает понимать, в какой стране он живет и для чего.

— Историю про Халка с Витселем я тоже не понимаю.

- И я. Поэтому у футбола есть шансы стать объектом всеобщей ненависти. Сегодня это всего лишь раздражение, завтра, возможно, — уже возмущение, но динамика, к сожалению, односторонняя. Если на «Зенит» государство тратит сотни миллионов, а владимирское «Торпедо» умирает от безденежья, — это ведь тоже нечестно, разве нет?

— Богатые и бедные, сильные и слабые — история нашей цивилизации.

- Государство должно быть одинаково внимательным ко всем. Частные деньги — одна история, общие — совсем другая. Когда один за счет государства обжирается, а второй по его вине умирает, — это неправильно.

— Что вы предлагаете? Взять все и поделить?

- Я предлагаю установить понятные правила игры. Например, определить верхнюю границу бюджета: скажем, на первом этапе не более 40 миллионов евро.

— Для «Зенита» это семечки, а «Енисей» из Красноярска сразу захлебнется.

- До 40, я сказал. Не выше.

— Но и нижняя граница тогда должна быть прописана.

- А это уже другая сторона проблемы. Это называется финансовыми гарантиями, необходимыми для осуществления профессиональной соревновательной деятельности. Все мы знаем, как жила «Томь». Распилы, откаты, банкротства, уголовное дело, а в итоге — поход бояр к царю-батюшке, который под телекамеры говорит: «Клубу — жить!». Причем второй раз томские зашли к Путину, когда на гендиректора Степанова уже уголовное дело было заведено. И вот Степанов в присутствии президента, на глазах у всей страны получает от нефтянки новый спонсорский контракт, а президент не в курсе, что рядом с ним сидит человек, с которым работает следствие. Это потрясающе! Улыбаемся и пилим, вот как это называется.

— Ладно, государство, допустим, застегнуло карман. А Сулейману Керимову вы что скажете?

- Если «Газпром» тратит на «Зенит» 200 миллионов, Сулейман просто вынужден тратить 250.

— «Газпром» будет тратить 40, согласились. Но «Реал» — 500. А Керимов хочет выиграть Лигу чемпионов, и ему рубиться с «Реалом».

- Финансовый фэйр-плэй, который вводит УЕФА, — не пустая формула. Там всё очень серьезно. НБА, НХЛ, НФЛ — успешные заокеанские лиги, в которых действует потолок зарплат. Почему везде это можно, а в российском футболе нельзя? Потому что на футболе наваривают те, кто пошустрее. Кроме самого футбола.

— А вы не допускаете, что у Николая Толстых может быть совсем иной план? Что ему не нужны военные действия сразу по всем фронтам?

- Захлебнется. Он должен быть максимально жестким.

— Другой стратегии нет?

- Если хочет победить — нет и быть не может. Обязан быть жестким, решительным, хладнокровным, мобильным. Должен брать нож и резать по живому.

— Политика не поможет?

- Нет.

— А политики?

- Это хорошее уточнение. Потому что не видно, например, поддержки, которая ожидалась со стороны министра спорта. За четыре месяца — только один косвенный признак: Виталий Мутко выступает против чемпионата СНГ.

— Чем не месседж?

- Виталий Леонтьевич ведь тоже причастен к сложившейся в футболе ситуации. Я уважительно отношусь к министру спорта и надеюсь, что он окажет президенту РФС реальную поддержку хотя бы даже по этой причине — чтобы исправить допущенные им ошибки.

— Какие у него есть для этого возможности?

- Мутко — профильный министр. Кто бы ни ходил сегодня по футбольным вопросам к президенту страны, носителем самого компетентного мнения должен быть профильный министр. Он, а не люди, которые управляют газом, нефтью и металлом.

НЕ РВАЧ И НЕ ЩИПАЧ

— К чему мы пришли в конце беседы? К тому, что у президента РФС нет денег и времени, зато есть куча врагов.

- И команда пока не сформирована. Президент не должен замыкать на себе все функции разом.

— Николай Александрович сложный человек, работать с ним готов далеко не каждый.

- Есть люди. Просто надо им доверять, а это президенту РФС несвойственно. Если Толстых не поймет, что ему тоже нужно в определенном смысле меняться, — станет заложником собственных принципов и комплексов. Это для меня очевидно.

— Он способен измениться?

- Думаю, способен. Хотя бы потому, что сильно рискует.

— Опять вы про риск. Ну не получится — уйдет на пенсию или обратно в ОКР.

- Футбол — смыл его жизни, понимаете? Я достаточно хорошо знаю Николая Александровича Толстых. Он в футболе для того, чтобы делать дело. Но российский футбол — не театр одного актера, никто не в состоянии управлять им в ручном режиме. Разорвется на мелкие куски, растворится, расплавится. По большому счету, Толстых должен осознать, что ему предстоит делиться властью. Президенту нужна профессиональная горизонталь — как инструмент управления.

— Вы хотите этой власти?

- Хочу, да.

— Какая ее часть вам нужна?

- Есть Фонд развития футбола, который нужно регистрировать заново, есть должность вице-президента, есть статус члена исполкома — это позиции, позволяющие влиять на серьезные вопросы, связанные с развитием футбола.

— А если российский футбол пойдет верным путем, но без вашего участия?

- Ради бога, буду только рад. Мне достаточно и морального удовлетворения, по большому счету. И у меня есть чем заняться в этой жизни.

— Возвращаясь к частностям: сколько раз вы говорили президенту РФС, что комитет по развитию должен начать работать еще вчера?

- Я говорю ему об этом периодически, но пока не вижу ответной реакции. Однако инициатива должна исходить уже не от Толстых. Он поставил на серьезный комитет человека, которому, видимо, доверяет.

— Если гора не идет к Магомеду…

- Слушайте, я рядовой член комитета.

— Но вы же заинтересованы в решении важных вопросов. Вы же на протяжении всего нашего разговора подчеркиваете свою гражданскую позицию, Алишер. Организуйте встречу, расскажите Виктору Ивановичу Гришину, куда он попал.

- Зачем я буду заниматься ликвидацией безграмотности? Пусть Толстых убедится, что он назначил не совсем компетентного человека.

— А, тут такая стратегия…

- Да. Вообще же на месте Гришина я бы взял самоотвод, пока не поздно. Извините, сказал бы я, но это другая планета, не моя.

— А вдруг он окажется выдающимся стратегом, знатоком проблем развития футбола?

- Чудес не бывает. Чтобы в этом вопросе быть глубоким, нужно в нем жизнь прожить. Иначе никак. Нужно каждый день заниматься им по восемь-десять часов. Ездить по стране, щупать все руками, говорить с людьми.

— Это вы про себя?

- Про себя. На общественных началах заниматься, если кому интересно это знать. Вот, кстати, еще один поворот темы. Если ты хочешь иметь действительно профессиональную команду, нужно платить людям хорошие деньги, потому что они в ответе за целую отрасль. Главному тренеру сборной РФС дает до десяти миллионов евро, а профессору, который двигает развитие футбольной науки, — до 50 тысяч рублей. Это неправильно.

— У РФС минус 20 в бюджете, чего вы хотите? Контракт Фабио Капелло может и Леонид Федун оплачивать, условно говоря, а профессору он платить не станет.

- Конечно, не станет, о чем и речь. Президент РФС может ездить на метро, если ему удобно, — это его личный выбор, не более того. Но есть другие взгляды. Человек отдает футболу сердце, он не рвач и не щипач, он пашет с утра до вечера, не ворует деньги, ценит себя и свой труд. Я считаю, что такой труд отраслью с оборотом в два-два с половиной миллиарда долларов должен оцениваться адекватно.

Константин Столбовский, Sportbox.ru